Главная страница сайта • Гостевая книга • waldo@omskmail.ru
Фрэдди Меркьюри.
Бегущий по лезвию бритвы.
В 1977 году "Queen" ещё не были главной группой Британии и тем более всего
мира. Питера Фристоуна, молодого подтянутого парня, особо не занимала популярная музыка. Его
страстью была опера, а Вагнер интересовал его куда больше каких-нибудь "Led Zeppelin". Театр, старый
добрый театр казался ему лучшим местом на Земле: когда Питеру предложили подработать на побегушках в
Королевской опере, его восторгам не было предела. Парня определили в костюмерную: он учился отличать
батист от сатина, вешать рубашки на плечики так, чтобы они не мялись, и удалять пятна грима с
дорогих, расшитых золотом нарядов - и был счастлив, ведь теперь он мог слушать любимые арии сколько
пожелает! И не только их - актёры Королевской оперы часто принимали участие в гала-представлениях
вместе с поп-звёздами, и Питеру приходилось обслуживать заодно и тех. Так в его костюмерной и
появился Фрэдди Меркьюри вместе со своим другом Полом Прентером. Фрэдди был в чёрных очках, на
пальце поигрывал дорогой перстень, он с интересом огляделся и нетерпеливо заявил: "Мы участвуем в
завтрашнем шоу, дорогуша. Мои люди сейчас принесут костюмы, пригляди, будь любезен чтобы их
развесили поудобнее. Нам придётся переодеваться на ходу, так что времени на раздумья не будет".
Питеру всё это совсем не понравилось: в мгновенье ока в костюмерную - его мир, его царство! -
набились какие-то шумные ребята, которые стали всё перевешивать, перекладывать, громко
перекрикиваться, галдеть, как стая галок. Но на следующий день, когда Фристоун пришёл на
репетицию гала-представления, он изменил своё мнение: таких репетиций, как у группы "Queen", он не
видел даже у самых известных оперных примадонн. Меркьюри и его музыканты, казалось, были готовы
повторять одну и ту же фразу до изнеможения, пока каждый не оставался доволен результатом. Закончив
петь, они стали дотошно выяснять, кто откуда выйдет, где будут камеры, какое расстояние должно быть
между ними и балетной труппой, и даже заставили светотехников включить все прожектора, чтобы понять,
как будет освещаться сцена. Во время шоу Питер специально пошёл посмотреть на выступление
"Queen" и был поражён: стиль песен Меркьюри, его манера держаться на сцене напоминали ему
итальянские оперы - столь же патетичные, напыщенные и всё-таки берущие за душу. Он и не думал, что
современный рок может быть таким театральным, а голос Меркьюри, в этом Питер мог поклясться, не
уступал голосам некоторых оперных теноров. Когда же зазвчала "Богемская рапсодия", новая песня
"Queen", в тот момент возглавлявшая британский хит-парад, Питер неожиданно для себя пустил слезу -
громадная тёмная сцена и одинокий Фрэдди в луче света, поющий: "Я просто бедный мальчик, никто меня
не любит"... И тут всё взрывается светом, и неумолимый хор, и танцоры. А он, Питер Фристоун,
утирает глаза! Прошла неделя, и Питер уже успел позабыть об этом концерте, как вдруг, приятель,
устроивший его в Оперу, позвонил и предложил... поработать с "Queen" во время их тура по Британии -
оказывается, Меркьюри его запомнил! "Там работы - всего ничего, - заверял приятель по телефону. -
Погладить майки, проследить за костюмами, ну и так - чего попросят". Питер долго раздумывал, но всё
же согласился. Так Питер отправился в турне - главное турне своей жизни, которое закончилось
лишь 24 ноября 1991 года, когда Фрэдди, попытавшись встать с постели, неловко запрокинул голову и
замер навсегда. Питер ездил с концертами, и его непокидало ощущение, что жизнь сыграла с ним
странную шутку: забросила наблюдателем в другой мир - мир, где все носят костюмы из атласа, кожи и
шёлка, дарят друг другу подарки от Тиффани, где кипят нешуточные страсти - люди обожают и ненавидят
друг друга, словно в греческих трагедиях; мир лимузинов, самолётов, частных вилл, дорогих яхт; мир
переполненных стадионов, света, ярости, децибелл, рок-н-ролла... "Живём на грани", - пел Фрэдди.
"Шоу должно продолжаться!" - кричал он в микрофон, а потом убегал за сцену, и Питер знал, что у него
есть минута, пока Брайан играет соло на гитаре, чтобы подать Фрэдди стакан с горячим питьём,
подправить грим, поплывший от пота,и привести в порядок причёску. "Эге-гей дорогуша, пошевеливайся!"
- кричал Фрэдди и вместо напитка с мёдом и лимоном наливал себе полный стакан водки с тоником,
выпивал его залпом и снова выбегал на сцену, а зал взрывался аплодисментами. Иногда, впрочем, Фрэдди
появлялся с налитыми кровью глазами и начинал яростно крушить мебель, бить бутылки о стену, пару раз
вдребезги расколошматил зеркало. Когда это случилось в первый раз, Питер до смерти перепугался. Он
подумал, что у Фрэдди поехала-таки крыша, но рабочие сцены успокоили: значит, что-то не ладится с
выступлением - зал плохо реагирует или просто Фрэдди показалось, что песню они спели неудачно. Это
нормально. Иногда вместо Фрэдди на сцену прибегал Брайан, или Роджер, или Джон, и точно так же
набрасывался на всё, что попадалось на глаза. Это была жизнь на грани, жизнь, где каждая
минута проживалась как последняя, словно бы назавтра объявлен конец света и надо успеть. После
концерта Питер был весь мокрый от пота, а Фрэдди, отдышавшись, как ни в чём не бывало ехал в
какой-нибудь местный клуб или на дискотеку в компании своих друзей, в которой Питер вскоре стал
своим. В первую их вылазку Питер тихо сидел в углу, потягивал виски с колой и поражался: он ожидал,
что вне сцены Фрэдди преобразится, станет обычным, чуть уставшим человеком, которого замучили
постоянные переезды, новые лица, поклонники, весь этот шум. Питер почитывал музыкальные журналы и
уже заранее нарисовал себе образ рок-звезды, но реальность опровергла все его ожидания. Фрэдди,
казалось, ничуть не уставал, пьяные вечеринки и ночные вылазки в бар были для него непременным
продолжением концертов и гастролей: в любом городе, в любой стране, когда остальные музыканты
"Queen" без сил валились на кровать, Фрэдди собирал друзей, тех, кто колесил с ним по всему свету,
и отправлялся отмечать удачное выступление или заливать вином провал. И пил он, между прочим,
немало: водку с тоником Меркьюри требовал наливать в большие фужеры, кричал перепуганным барменам:
"Не понял дозы!" и, словно в старых вестернах, обожал гаркнуть на всё заведение: "Всем выпивку за
мой счёт!" Неудивительно, что Фрэдди и его друзей во все клубы Нью-Йорка и Лондона пускали
бесплатно: эта шебутная банда за ночь делала бару недельную выручку. В любой, самой незнакомой
компании Фрэдди тотчас овладевал всеобщим вниманием - так было всегда, даже до того, как он стал
популярным. Казалось, этот крепкий человек владеет какой-то тайной, скрытым способом всегда
оставаться на плаву, быть бодрее всех, шутить, очаровывать - и приводить в бешенство, кстати, тоже.
"Посторонним людям Фрэдди казался открытым, доброжелательным, но я-то знал, что на самом деле он
скрытен и никогда не скажет о себе лишнего - только то, что ему нужно, ни словом больше. Что
говорить: лишь прожив с ним несколько лет, я узнал, что настоящие его имя и фамилия звучат совсем
по-другому и что родился он... на Занзибаре!" ...Большой дом из светлого дерева, темнокожие
слуги, жара... Фрэдди не любил вспоминать детство: мальчика по имени Фаррух Булсара для него не
существовало. Был только Фрэдди, Фрэдди Меркьюри, придуманный им самим звёздный образ. Фрэдди
возник в Англии, когда он с такими же жадными до славы парнями организовал очередную группу. А что
было раньше - кому это интересно? Отец - бухгалтер при британском посольстве, частная школа для
мальчиков близ Бомбея, куда они переехали чуть позже, пение в хоре, первые уроки рисования, первые
драки и коллекция бабочек... Не очень-то романтично. Хотя журналисты, докапывающиеся до детства
Меркьюри, неизменно поражались: надо же, а он оказывается, персидского происхождения, да к тому же
вырос в семье последователей зороастризма! Бог ты мой, кто бы мог подумать... "Всё под
контролем!" - таков был лозунг Фрэдди: он следил за каждой мелочью, вникал во все детали, ничто в
собственной жизни и в жизни "Queen" не происходило без его ведома. Недаром менеджеры группы порой
чуть не выли, сталкиваясь с безудержным эгоцентризмом Меркьюри: даже обложки альбомов он по
возможности рисовал сам, а когда появились деньги, организовал целых четыре компании, которые
занимались делами грыппы: "Queen music", "Queen video", "Queen production" и "Rainbow production".
Друзья, журналисты, поклонники - всё вертелось по строго определённой орбите вокруг планеты Фрэдди,
а он был Солнцем, королём этого суматошного мира. И такой подход, конечно же, принёс свои
плоды. Странно, но ещё в Индии он отчего-то знал, что будет звездой, видел это также ясно, как позже
- далёкий противоположный берег Женевского озера в безветренную погоду, озера, где он так часто
любил бывать, когда стал знаменитым. "Я буду не звездой - я буду легендой!" - кричал он в запале в
маленьком лондонском кабачке, окружённый друзьями, и те только диву давались: о чём он говорит?
Сидевшие поодальприсматривались: а, это Фрэдди с дизайнерского, он ещё поёт в каких-то студенческих
группах - "Smile", кажется, и "Wreckage". И что он такое говорит - легендой?! Какой забавный
парень...
Сейчас Фрэдди и сам был не прочь посмеяться, ведь жизнь показала, что прав он, а не
эти тугодумы. Он вспоминал изумлённые лица первых слушателей "Queen" и хохотал от души: они тогда
выступали на каких-то сельских ярмарках, местных фестивалях, и пейзане обалдело смотрели на
четырёх обормотов, разодетых, как беглые принцы: в шелка, атласные жилетки - и увешанных
килограммами поддельного золота. Никто их даже не освистывал - все просто стояли и тупо смотрели:
им, наверное, казалось, что мир сошёл с ума. Так же принимали их на первых гастролях: в Австралию,
помнится, они приехали на какой-то благотворительный фестиваль и произвели неслыханный фурор. Ну
ещё бы: все вокруг в майках, в джинсах, а эти четверо прикатили в громадном лимузине, который не
вписывался в повороты, разодеты в кожу, накрасили лица... Этот мир не разочаровал Фрэдди, он
предлагал всё новые и новые развлечения, скучать не приходилось: люди, лица, города, чужие страны,
новые увлечения. И его романы, и разрывы, и предательства, и дни, когда хотелось выть и биться об
стену, - всё это было необходимо, без этого он не написал бы ни единой строчки, Меркьюри был уверен
точно. Без конфликтов, стычек он не мог прожить и дня, они подзаряжали его, как подзаряжают старую
батарейку. Если день начинался спокойно, он брался читать свежую прессу и тут же находил повод,
чтобы разразиться отборными ругательствами - тем более что про "Queen" тогда писали чуть ли не
ежедневно и, как это водится, по большей части всякую чушь: слухи, сплетни, россказни. "А, чтоб они
сдохли, эти недоумки!" - восклицал Фрэдди почти восторженно, глядя в газетные страницы, и вставал
приободрённый - теперь можно начинать день. Адреналин был его главным наркотиком - впрочем, и от
остальных он никогда не отказывался. Он привык никому не доверять, слишком рано столкнувшись с
предательством, но под конец жизни неожиданно понял, что есть вокруг близкие, преданные ему люди - и
Питер по кличке Фэб был, конечно из их числа. И была ещё Мэри Остин: женщина, которая значила для
него больше, чем кто бы то ни было. Она понимала его лучше всех, и он иногда называл её своей вечной
невестой и говорил, что если бы и женился когда-нибудь, то только на ней. Они познакомились, когда
он учился в колледже, прожили вместе долгих семь лет (невиданный срок для ветреного Фрэдди!) и не
переставали общаться до самой его смерти: когда ему становилось совсем плохо, он звонил ей с любого
конца света и говорил, говорил... Видит Бог, он тогда всерьёз думал о семье, о своём доме, но понял,
что всё это увы, не для него - в жизни Фрэдди Меркьюри нет места тихому благополучному раю, да,
может, он и к лучшему - ведь есть, в конце концов работа, счастье выходить на сцену и любимый дом,
нет, несколько домов - в Нью-Йорке, в Англии и на берегу Женевского озера. Коллекционирование
было его главным хобби: он обставлял свои многочисленные дома антиквариатом, а единственным его
чтением были каталоги художественных аукционов. Книги он втайне презирал: кому нужны эти придуманные
истории, когда вокруг так много настоящих, только открой глаза и уши! Да к тому же где найти время,
чтобы прочитать что-нибудь от начала и до конца? Фрэдди летел куда-то, хотел схватить все
удовольствия сразу, даже фильмы с трудом досиживал до конца, а главной глупостью в жизни считал сон:
столько времени уходит впустую! И потому он нюхал кокаин и глотал экстэзи, стремясь превратить ночь
в день, не спал сутками, а потом, прикорнув на несколько часов, принимал ледяную ванну - и вперёд,
на репетицию или дружескую попойку! Жизнь неслась вперёд метеором, впереди, казалось, целая вечность
- и вдруг всё внезапно кончилось: однажды Фрэдди вернулся от доктора и сел смотреть телевизор, но
мысли его были далеко от вечернего ток-шоу. Словно кто-то большой и страшный сложил в папку все его
мечты, желания и планы и припечатал сверху сургучной печатью с неумолимыми буквами - СПИД. Он
не смирился, нет. Сама мысль, что какая-то неизвестная дрянь оказалась сильнее его, что из-за неё
вся его жизнь полетела в тартарары, была для Фрэдди мучительнее, чем всё, что он переживал физически
- а порой это были просто чудовищные муки. Но нет, не СПИД убил его, он сам убил себя - в тот самый
день, когда отказался от лечения. В один прекрасный день Фрэдди отказался принимать лекарства, даже
обезболивающие. Фрэдди лежал на своей громадной постели в окружении любимых кошек, посеревший,
ослабевший, и никого не хотел видеть, а Питер Фристоун, самый близкий и самый верный, сидел внизу,
в своей комнате, и ждал, когда он нажмёт на кнопку звонка, чтобы принести ему чай или фрукты, или
просто зайти и посидеть рядом. И однажды не дождался... Он мог прожить ещё годы, примеров тому
масса, на лекарствах, переливаниях крови, процедурах - к его услугам были лучшие врачи мира, в
конце концов. Но Фрэдди и здесь захотел остаться хозяином положения, жить растением и ожидать
смерти было не в его характере: он предпочёл уйти быстро, угаснуть, чтобы друзья не видели, как он
мучается. Так и случилось... Ханна Лебовски
Главная страница сайта • Гостевая книга • waldo@omskmail.ru
